Последнее
блаженство
Пивная банка с жестяным грохотом отлетает от подошвы моего ботинка. Лужи под машинами, смачно хлюпая, выбрасывают на прохожих тонны грязной воды. Но мне наплевать на свои штаны. Хотя я уже стал похож на трудягу-фермера, извозившегося в свиных отходах.
Вы спросите, что со мной? Да ничего особенного, за исключением того, что жизнь — дешевый видеофильм, потому что одна особа, отличающаяся от меня тем, что у нее ничего не болтается в штанах, указала мне своим идиотски крашенным ногтем на дверь. На кого она меня променяла! На какого-то амбала, рожей больше похожего на обезьяну, чем на что-то человеческое, и, наверно, с соответствующим интеллектом.
В конце концов пусть живет, как хочет; рано или поздно она получит в лоб с горяча от этого идиота, и тогда большая шишка заставит ее пожалеть о сегодняшнем дне. Но как обидно все-таки. Как будто у меня сперли что-то ценное, да еще сказали, что скоро сопрут еще что-нибудь.
Какой-то придурок, проходя мимо, толкает меня в плечо. Ух и врезал бы тебе, если б было за что. Да и ты уже ушел.
Какая-то дрянь мигает где-то за площадью. Какой-то бар. Зайти что ли.
Мысленно говорю охраннику: "Здорово. Как дела, козёл?" и открываю дверь. Внутри, среди дыма, разглядел человек пятнадцать: несколько потных придурков прохлаждается около стойки, какая-то смазливая официантка шныряет между их колен.
Я через весь зал громко заказываю двойной виски у прилизанного бармена с дешевой сигарой в зубах, а также добавляю, что курение снижает потенцию. Вздрагивая от сиплого кашля и смеха этих бегемотов, я замечаю в углу помещения бильярдный стол и направляюсь к нему.
...Шары с треском разлетаются в стороны, крепкий напиток перекатывается внутри, обжигая желудок. Я бью так, будто хочу кием распороть стол. Играю один. Становится как-то скучновато.
Краем глаза я замечаю какого-то чувака с барабаном, распирающим протертые джинсы; он направляется ко мне. Я продолжаю лупить шары. Этот чувак уже стоит около меня:
- Че-то ты нас игнорируешь, парень?
- Я не понял твой маразм. Слушай, я тебя не трогал, и ты отвали.
- Не хами, сынок, мать твою.
- Я тебе не сынок, и не трогай мою мать, кабанище.
Все это время я продолжал играть. Но все равно заметил, что он взял кий и спрятал за спину. Явно сыграть со мной партию он не собирался. Я абсолютно спокоен. Он выдыхает на меня дым:
- Извинись, ублюдок.
- Чтобы увидеть ублюдка — посмотри в зеркало.
Я чувствую, как что-то деревянное ломается у меня на лопатках. Ну наконец. Эй, правый кулачок, проснись, познакомься с этой ряхой. Ответный удар отбрасывает меня на стол. Все двести килограмм наваливаются на меня, явно намереваясь оскорбить мою мужскую честь. И они тут же получают коленом между ног. Затем я опускаю на вопящую голову крепенький табурет. После третьего удара, когда мне уже показалось, что его макушка поравнялась с подбородком, толстячок ослаб и осел на пол.
Стаканом воды в лицо я привожу оппонента в сознание и говорю: "А теперь иди, куда шел, а я пожалуй еще выпью."
Мужик потряс головой, и на пошатывающихся ногах поспешил убраться на свежий воздух. Я пошел к стойке заказать еще виски. Все подозрительно сторонятся меня. Я громко усмехаюсь. Все вздрагивают. Я сажусь и тупо смотрю вперед на бутылки, стоящие на полках.
Прошло немного времени. Вдруг я чувствую чье-то легкое прикосновение на плече. Поворачиваю голову. Хмурое выражение лица пропадает моментально. Передо мной длинноволосая брюнетка.
- Здорово вы тут разминались.
- Да я, ей богу, даже и неј
- Знаю, знаю. Тут еще и не такое бывает.
- Вас угостить чем-нибудь?
- Можно. Джин с тоником, пожалуйста.
- Вот и отлично.
Сидя в полумраке, я рассматриваю ее, а она даже ничего: стройные ноги, обтянутые узкой юбкой, легкая блузка, едва скрывающая хорошенькую грудь, модные туфельки. Мне даже не хотелось спрашивать, что она делает в этой дыре. Я даже не спросил ее имя. Виски, которое я употреблял без остановки, постепенно делало свое дело. Мозги закрывала сладостная пелена. Мы просто сидели рядом и молчали. Мне почему-то было приятно сидеть именно так. Когда я украдкой глядел на нее, я видел красиво очерченное лицо, но в нем была какая-то странная грусть, которая делала незнакомку еще красивей. Правда, я никак не мог понять причину этой грусти.
Так мы просидели очень долго. Я в конец опьянел, и в голову стукнула мысль пригласить девушку танцевать. Крикнул бармену включить что-нибудь мелодичное, и пригласил ее; она согласилась.
Чтобы освободить место, мне пришлось пнуть в сторону два стола. Каким крутым я себя чувствовал. Голова, словно ведро с алкоголем, едва держалась в вертикальном положении. Мои руки ощущали ее податливое тело. Я чувствовал ее неподдельное желание, но в то же время что-то ее сдерживало, нет это была не стеснительность, что-то другое, но что?
... По маленькой винтовой лестнице за стойкой мы поднялись в ее комнату. Это были жалкие семь-восемь квадратных метра общей площади, с маленьким окошком, занавешенным шторкой, стулом, столиком, зеркалом на стене, большими часами с кукушкой около окна и кроваткой, которая занимала треть комнаты.
От обуревающих меня чувств я вырубался почти через каждые пять секунд и тут же очухивался. Мои руки и все остальное работало на девяностопроцентном автомате. Я помню ее великолепное тело. Я помню этот опьяняющий полумрак. Я помню это дикое счастье от слияния двух великих чувств. Остальное — как в тумане. Но даже этот туман наводил какую-то детскую радость на меня.
... Я проснулся из-за кукушки в часах. Я был один. Внизу, в баре, тоже никого не было. Голова еще тупо соображала. Я почти полдня шлялся по улицам, проветривая мозги.
Прошел месяц. Я больше ни с кем не встречался. Та незнакомка не шла у меня из головы. Мое состояние ухудшалось. Я думал это все из-за нее. Решился пойти к психологу. Когда я вошел к нему, он, посмотрев на меня, вздрогнул: я был бледен, как его халат. Меня отправили к терапевту. Сделали анализы.
На следующий день медсестра с железным лицом сообщила мне, что у меня обнаружен быстро прогрессирующий вирус
СПИДа...
Через полгода я умер. Еще одной бесполезной жизнью стало меньше. Несчастная жизнь за одну ночь блаженства.
©
Антон В.Е., 07.04.1998г.