Закон сохранения
(продолжение)
- Отец, - я заглянул в приоткрытое окно. – Даю сорок гривен. Мне нужна канистра и лейка. Едем на заправку, здесь метров триста, по прямой, заливаемся девяносто пятым, и на Закревского к моей тачке.
- Можно, только с лейкой проблема…
- Жаль, - огорчился я.
- Вырежем из пластиковой бутылки…
- А нож?
- Найдется, - ответил старик, и перегнулся, открывая дверь. Я поторопился занять, любезно предоставленное место. – Заглох? - поинтересовалась добрая душа.
Я почувствовал неловкость и выдумал басню в свое оправдание:
- Что-то с датчиком. Показывал почти четверть бака.
- Все из-за мороза.
- Не исключено…. Поехали?
- Зачекай. Я тут подвез одного…. Пошел звонить кому-то, чтоб деньги вынесли…
- Ну, ты и наивный….
- Сам знаю, - старик нервно дернул губой. – Сто раз давал себе слово: деньги беру вперед…. А тут, как-то…Что-то меня сбило.
- Теперь ищи свищи…
- Отож…. Ну, еще пяток минут…. Авось…
- Ради бога, - мне стало его жаль. Я откинулся на спинку, опустив веки. Старик бурчал, не затихая. Разбитый приемник едва удерживал волну. Я терпеливо переживал свои мучения.
- Нет, ты смотри, идет…. – он испугал меня, подскочив на месте.
- Где? – очнулся я
- Вон, топает через дорогу - прищурился, вглядываясь, - жует чего-то.
Проезжую часть в нашем направлении короткими перебежками пересекал молодой человек с внешностью бультерьера. По немой артикуляции и нервным жестам было видно, что парень огрызается пронзительным, бьющим по нервам, гудкам, обминающего его транспорта. Он то и дело подскакивал, прогибая спину, словно уступал дорогу. И оглядывался. И опять спешил вперед, и, опять, оглядывался. Бритая голова вертелась на шее, как крученный бильярдный шар, застрявший в лузе.
Одет он был в тяжелый, черный «Танкер», по всей видимости, на цигейковой подстежке и широкие, драповые брюки. Шарфа не носил. Из-под куртки выбивался вязаный свитер под горло. Ему едва исполнилось двадцать, а то и того меньше. Мутные глаза недоросля беспокойно шарили по сторонам. Он мне не понравился.
Парень приблизился к машине, облизывая пальцы. В правой руке болтался прозрачный кулек с пончиками, пересыпанными сахарной пудрой. Такие продавали на первом этаже в магазине напротив.
Он стал у двери водителя, и, глядя по верх крыши, заговорил гнусавым голосом:
- Хреново дела, батя. Малая подхватила простудифилис. Температура. Не может спуститься. Придется заехать во двор, я сбегаю.
Старик молчал.
- Не ссы, - продолжал пассажир, - на кой черт мне было возвращаться, если я хотел смыться. Все будет в порядке. Я возраст уважаю.
- Трепаться ты горазд, - зло ответствовал таксист. – Сколько время я на тебя убил…. Да если б не моя двадцатка, хрен бы я ждал…
- Зачем ругаться? В жизни всякое бывает…
- Ты же обещал рассчитаться на месте…
- Я не отказываюсь. Объяснил же: малая простудилась….
- Меня вон клиент ждет. Нужны ему твои заморочки.
Тут парень заметил меня. По гладкому лбу пробежало, что-то наподобие морщины. Мутные глаза захлебнулись недоумением. Какое-то время он стоял с полуоткрытым ртом. Наконец, криво улыбнулся:
- Тем более, чего бояться? У тебя свидетель. Я прав, старичок? – кисло обратился ко мне.
Ох, и не понравился мне этот «Старичок». Дурные предчувствия овладели мной. Я посмотрел на луну. Она была полной. Мне бы уйти тогда. Плюнуть на все и смыться. Но я лишь отмолчался.
Бультерьер, сопя, завязал на узел кулек, зачем-то обошел со стороны багажника и плюхнулся на заднее сидение. Меня покоробило, что он занял место за мной, а не со стороны дороги.
- Поехали. – Парень хлопнул старика по плечу. - Развернемся на кольце и вон в тот дворик….
Водитель с раздражением ударил по коробке. Мое тело само по себе заняло положение в пол-оборота к несимпатичному попутчику. Мысль о заточке в бок или струне на шею ударила электрическим током. Я старался держать в поле зрения его руки. Украдкой поглядывая на старика, видел в полоске отраженного света верхнюю часть сосредоточенной физиономию. Худые пальцы побелели, сжимая узенький, пластиковый руль. Все мое существо сконцентрировалось в желудке. Настойчивый позыв заставил отвлечься. На лбу выступила испарина.
Старик включил левый поворот и начал движение по кругу. Я весь превратился в слух. На каждый шорох сзади все сильней и сильней упирался спиной в стойку. Мы съехали с кольца и направились в противоположную сторону. Если бы не возглас бультерьера, мы, наверняка, проскочили бы искомую дорожку.
- После забора направо, - указал он. Старик послушно повернул.
Весь двор был перерыт и перегорожен. Мерзлый грунт громоздился припорошенными терриконами. Горел единственный фонарь на столбе у дальнего парадного. Заиндевелые ветки фруктовых деревьев проступали безжизненными трещинами на фоне фиолетового неба. Казалось, желто-грязное пятно луны зацепилось за одну из них и повисло в самом центре двора.
Мы двигались медленно, вдоль ограждения. Когда повернули направо и поравнялись с бойлерной, вдруг вспыхнул сноп ослепительного света. Втиснувшись, между квадратным строением из белого кирпича и детской площадкой нас поджидал джип с прожекторами на крыше.
В какой-то момент показалось, что наша «Лада» увязла в молоке. От неожиданности старик отпустил педаль акселератора, но автомобиль продолжал катиться. Мы ехали на первой передаче. Когда свет остался позади я узнал ОМОНовский автомобиль и увидел людей в камуфляже, в касках и с автоматами. Они, как муравьи запрыгивали в джип.
- Гони прямо, старик, - зарычал бультерьер, и что-то выбросил в окно.
У меня все похолодело внутри. Роль нежелательного свидетеля не сулила горячий чай, чистое белье и мягкую постель. Неизвестно, что он там выбросил, и что у него осталось. Я нащупал ручку двери, прикидывая: в случае чего отмахнусь рукой и вывалюсь из машины. Конечно, если у него не пистолет…. Хотя, так или иначе, вывалюсь.
Дед, что есть мочи жал на газ. При этом забыл переключиться. «Жигуленок» ревел, прыгая на кочках. Так бывает во сне: бежишь, а убежать не можешь. Джип покинул укрытие и теперь слепил нас в зеркало заднего вида.
- Вот блядь, приехали, - выругался старик, стукнувшись бампером о зеленный забор. Его туловище несколько раз, как на пружинке, закачалось вперед-назад и замерло.
Не успел я опомнится, и, что самое главное, рассмотреть, чем занят пассажир сзади, как пара сильных рук грубо выволокла меня на мерзлую землю. Я упал на четвереньки, забив колено. Тут же меня подхватили и швырнули на капот, заваленный острыми обломками ограждения.
- Руки, руки, - неистово орал кто-то сзади, - ноги… шире, шире.
Меня распластали на капоте, как выпотрошенную тушку лягушки. Осталось снять шкурку и расчленить. Я не протестовал, едва успевая дышать. Получив прикладом автомата пару тычков под ребра и в спину, впервые обнаружил вкус воздуха. Били профессионально, на вдохе.
Пригвоздив мое тело окончательно и, убедившись в моем смеренном поведении, омоновцы ослабили прессинг. Появилась возможность оглядеться. С боку у багажника с поднятыми руками стоял бультерьер. Его обыскивали под дулом калаша.
Офицер, вывернув карманы, выпрямился и задрал левый рукав «Танкера».
- Смотри, Вася, - кинул он через плечо, и слегка отклонился, чтобы тот, к кому он обращался, мог рассмотреть оголенную руку. - С перепугу ширнул мимо вены. Гематома с ладонь…- Звонкая затрещина - Куда дурь дел, шприц? – Омоновец воодушевленно хлестал парня по щекам. – В окно скинул? Кого на хату везешь? Кто ширкой снабжает? Откуда бабки? Колись сука…
Бультерьер молчал. Офицер злился и распалялся все сильней и сильней. Меня это огорчало. Как никогда хотелось верить в доброту и вежливость представителей власти. Я понимал: рано или поздно очередь дойдет и до меня. Ныла поясница. Попытка изменить позу заведомо была пресечена прикладом, застрявшим меж лопаток.
- В машину гниду, - рявкнул офицер и пхнул наркомана взашей. – Давай этого. – Он деловито поправил перчатки с обрезанными пальцами. Его подчиненные подхватили меня подмышки и поставили пред его очи.
Два омоновца занимались мной, двое тащили бультерьера, рядом с офицером стоял еще один и, наверное, шофер. Старика я не увидел. Потом понял: таксиста допрашивали в джипе.
Офицер оставил в покое перчатки и хитро посмотрел на меня.
- Фамилия? – он не спросил, он приказал ответить.
- Полюшкин. Сергей Петрович Полюшкин.
- Документы.
- Водительские права.
- Давай, - он протянул руку.
- В барсетке, в машине.
Офицер молча кивнул рядом стоящему солдату, и тот направился к «Жигуленку». Я видел, как омоновец роется под передним сидением. Наконец он захлопнул дверь и вернулся.
- Эта? - спросил офицер, держа перед моим носом барсетку.
- Да, - расстроено ответил я.
Он расстегнул сумочку, и тут мне стало страшно. Я вспомнил о долларах. Тревожно мнительное воображение моментально вывело меня на роль преуспевающего наркодиллера. Хорошо одет, дорогие ботинки, барсетка из натуральной кожи с лейблом «Dikota» и пакован настоящих бабок. Какие еще улики нужны этим бравым хлопцам? Тем более в темном, безлюдном дворике, на куче строительного хлама. Тут и зароют при попытке к бегству.
Офицер извлек водительское удостоверение. Несколько раз сверил на глаз фотографию с оригиналом, и протянул заламинированный документ все тому же солдату.
- Отнеси старшому, - он кивнул в сторону джипа, - пусть пробьет.
Досмотр моих личных вещей продолжался. Наконец очередь дошла и до замочка «молния». С каким-то особым эстетизмом омоновец потянул за язычок. Казалось, он заранее догадывался о содержимом. Так ему хотелось, а, может, чутье, интуиция.
- Ого, - офицер даже присвистнул, развернув доллары веером. Я сник. Если бы эти деньги достались мне каким-то иным, честным образом, уверен, смотрел бы гордо, зло и вызывающе. Ничто так не придает сил и не питает дух твердостью, как безупречная репутация. Я же не мог поднять головы. Стыдился выражения собственных глаз.
- Это сколько же здесь доз, - рассуждал офицер, - сто пятьдесят, двести?
Я продолжал молчать, не решаясь возразить. Если открою рот, непременно последует вопрос: откуда деньги? Я не мог выдумать не одной легенды.
- Короче так, - омоновец ударил пачкой о ладонь. – Этот скарб мы реквизируем, как вещественное доказательство, как нетрудовые доходы. А вам придется проехать с нами, в отделение. Переночуешь в обезьяннике, одумаешься. Утро вечера мудреней. Нет у меня желания с тобой лясы точить. Пусть опера тебя колют.
- Постойте, - спохватился я, - эти деньги к наркоте не имеют отношения…
- Конечно. Ты получил наследство, почтовым переводом…
- Я взял их… - Мой голос пошел на убыль. - Я взял их в кассе, на работе.
- Украл?
- Нет. Это моя фирма. Я забрал выручку.
Офицер на секунду задумался. Но баксы предусмотрительно убрал в карман. Он почесал указательным пальцем переносицу и лукаво спросил:
- И у тебя есть лицензия на валютную торговлю?
Я выдал домашнюю заготовку:
- Этот вопрос вне компетенции вашего ведомства…
- Ты прав сученок. Но вряд ли это, что-либо меняет. Утром разберутся.
- Нет. – Я дернул головой. – Проверьте мои документы. Если все в порядке, договоримся.
Он пристально, как бы, примеряясь, осмотрел меня с ног до головы. Что-то прикидывал, взвешивал. В глазах появилась хитринка.
- Что, не хочешь в обезьянник? – офицер растягивал слова, словно заполнял паузу. Затем крикнул: - Что там, старшой?
- Чисто, - был короткий ответ.
- Но, это еще ничего не значит. – Омоновец говорил, глядя исподлобья, почти шепотом, чтоб ни кто не слышал.- Соглашаясь на твои условия, я иду на серьезные нарушения. О зелени не говорим – отдельная статья. Вопрос номер два: твоего попутчика завтра будут допрашивать опытные опера, рот ему не завяжешь. Надо отстегнуть ребятам, чтоб правильно работали…
- Ну?
- Ножки гну. Раскошеливайся.
- Ты же…
- Я сказал, забудь. Баксов не было, это улика….
- А нельзя с них?
- Нельзя.
Я понял, что попался. Эти хлопчики не только били профессионально. Смирившись, я успокоился, и даже где-то в глубине души посмеялся над туфтой, которую втирал майор. Я впервые обратил внимания на погоны.
- Добро. – Пришлось уступить. – Там в барсетке есть пара тысяч. Учитывая, что я покупаю услугу резидента, произведем оплату в национальной валюте. Без обид?
- Ну что вы, - он медленно выгребал купюры, - мы же представители украинской власти. – Кстати, - майор вернул похудевшую сумочку, - проблем не будет?
- У кого, у вас? Где у меня на лбу написано самоубийца?
- Ладно, вали, остряк. Права не забудь.
Подойдя к джипу, я разглядел внутри таксиста. Он что-то доказывал шоферу. Судя по всему, чувствовал он себя вполне.
- Прости старик, - обратился я, - за мной должок, сорок гривен. Отдам при случае.
- Как же ты?
- Как-нибудь. Ты все равно не поможешь. Тачка вдребезги и бензин в кредит не наливают…
- Тебя отпустили?
- На все четыре стороны.
- Витек, - старик обратился к шоферу, - надо помочь парню. У него машина заглохла. Я тебе рассказывал. – Пояснил с добродушной улыбкой: - Витя мой сосед. Живет этажом ниже. Слава богу. Представь, на кого другого нарвались…
Я понимающе кивнул. Поинтересовался:
- Ну и чем же он может помочь?
Парень вывернул губу, размышлял:
- Кузьмич, ты говорил, у тебя канистра? Может и шланг найдется?
-
Найдется.
- Так давай сольем пяток литров.
- Толково, - одобрил таксист.
- Ну, так дуй за канистрой, а я пока бак открою.
Когда старик всунул в горловину шланг к нам подошел майор.
- Не фига себе. У нас горючие тырят?
Витек поведал командиру мою историю. Дед изредка вкручивал словечко, утирая губы. Видать хватанул бензина. Я оставался сторонним наблюдателем, как будто все происходящие касалось не меня. Можно сказать, действовал на автопилоте.
- Ну, что ж решение правильное, - одобрил офицер. – Для того и служим, чтоб людям помогать. Правда, отец? – он хлопнул старика по спине. – В конце концов, милиция от пяти литров не обеднеет.
- Ой, верно, сынок, - согласился таксист, защелкивая крышку. – Тащи, - он поставил канистру к моим ногам.
- Как же я тебе ее верну, - растерянно спросил я.
- Вернешь. Я так понял, ты рядом обитаешь. Вот завтра и вынесешь к базару, часиков в девять. Я на том же месте стоять буду.
- Ой, рискуешь, дед, - вмешался майор. – Плакала твоя собственность.
- Не греши на людей. Он человек хороший, правильный. Вашего клиента опасался, но не сбежал. До конца со мной был. А не вернет, так ему аукнется. Если где прибудет, знать, там и убудет. Закон сохранения. Слыхал такой?
- Так там про другое, - рассмеялся майор.
- Молод ты еще. Потому и не знаешь: нет такого «другого». Все едино. Ладно, тащи, - подогнал он. – А то мне надо своим корытом заниматься.
- Спасибо, дед, - я оторвал канистру от земли.
- Больше не ломайся, - напутствовал старик.
- Не буду, - ответил я..
© Буцыкин Сергей,
23.09.2004г.