О неподуманном предопределении
Любовник счастливый любовницу
На ужин к жене пригласил.
Уж лучше в теплицу он конницу
Голов так в пятьсот допустил.
Ведь дома, в уютной квартирочке
С женой они - пара от Бога:
И вместе решают о стирочке,
Целуются прям у порога.
Весь вечер естественно тулятся
Друг к другу и муж и жена.
А гостья, в "Карденах" вся, хмурится -
Привычных сю-сю лишена...
И стол как-то вдруг опрокинулся,
Пощёчиной взвилось: "Прощай!"
Хотел вслед разгневанной ринуться,
Как сзади жена:"Вот твой чай..."
P.S.
Молчал недалёкий верзила.
Жена, притворялась чуть сонною:
Как классно, что я пригласила
Сегодня к нам нашу знакомую.
16.06.2003 г.
* * *
Кого бы спросить не обидев, об этом:
"Какою жена быть должна у поэта?
Дарить вдохновенье? Уметь мышкой слушать?
Иль чтобы готовила радостно кушать?"
Блистать манекенщицей в залах Парижа
В поддержке бомондного мифо-престижа?
Затмить Била Гейтса по массе монеты,
Чтоб было за что самиздатовать Леты?
Прослыть невидимкой, немой и послушной,
Иль конферансье, чтобы не было скучно;
Циничничать или восхвалят всякий хлам,
Иль стать профи-критиком душкам-стихам?"
Но истину знает лишь Жизнь - тетя Светлость:
Поэта стерпеть - здесь нужна беззаветность.
Чтоб рядом желанный спокойно творил,
С женой быть должна благодать Высших Сил.
Земно, твердо, трезво нести мужний крест
И лучших себе не планировать мест.
Я кланяюсь низко пиитский жене!
Такие другим только снятся во сне...
* * *
Это, я только сегодня спокойный, хороший.
Завтра, с утренней, стану поджарым.
Натяну противсовестьненькие калоши,
Понесусь бригадирным пожаром.
Сотни раз проругаюсь, обижусь, намечу,
Обвиню и страну и партнёра,
Впопыхах сам сорву гривненосную встречу,
Артистично взмолюсь к прокурору.
И усердием взятническо-бессистемным
К Дон-Кихотовским сдвинусь надеждам.
И в компашке вечерней скупой современной
Откажусь от стограммной потеши.
Утром вновь соберусь, прагматично, спортивно,
Обречённо дошью паутину,
Всё припомнить - как деду о фронте, противно,
Вот и вру близким сказкой ванильной.
* * *
Именины. Именины!
Вот - где гордость Украины!
Двор - в горилке и котлетах,
Дух - в открытках и приветах.
Гости знают толк в обрядах:
Мужики - в костюм-нарядах
К стопкам-дружкам взгляд и катят...
Женщины - глазят на платья.
Чтоб не хуже, чем у Гали...
Правда, кур всех порубали.
Именниники сияют -
Их весь вечер поздравляют.
Наконец, все - за столом,
Настроение - путём.
Одовольнели и гости
Холодец, салаты, тосты.
Вот он - украинский праздник.
Вот в чём - украинский частник.
Приглашённый - вправду счастлив -
И хозяин значит счастлив.
Ради чувственных минут
Радостного единенья
Люди, может, и живут,
Может, пьют до опупенья.
Лишь когда все-все уйдут,
И усталость в койку свалит.
Послешумный быт-уют
Именинников поздравит!
Hо, пока я говорил,
Сало, вижу, доедают.
Быстро всех гостей-кутил,
И родителей светил
Я весною обнимаю!
Именнинникам, чертям -
Чтоб нашли себя, и...деньги.
Hакрывали стол гостям
Каждый трудный понедельник!
* * *
Я не вижу давно её, слышу: слабеют стихи.
И свалить-то на некого - нас не разделят враги.
Мариман и без моря - он слышит как-будто треск бурь.
Но на деле, тоскуя, в земную вгрызается дурь.
Я пытаюсь настроить перо на её теплоту.
Улыбаюсь:"Мол, всё-всё в порядке",- подобно шуту.
Среди строчек ордою попёр с прошлых чувств плагиат.
Я уже не комбат, я запойный, в отставке солдат.
Чинят брошки, ключи в мастерских молчаливые взгляды.
Разве склеят они наши бывшие чудо-наряды.
Хоть и в жажде, я "Сангрию" снова боюсь заказать...
Вдруг бармен не сумеет её аромат воссоздать..
* * *
Проходит всё. Прошла и жажда славы,
Как смерч с картинки, дом разворотив.
Hесёт ханжой из хвастовской канавы,
Hесёт мышами труженик-архив.
Смотрю порой с курящим интересом,
Как два поэта - хрясь друг друга в дых.
Hу да, ведь договариваться - Зевсам,
Войнушечка - для злых и молодых.
Hет, я - не лицемер. Как все - о детях.
О радостях-стихах, которым жить.
К лицу ль на детском выпускном банкете
Перекричав детей, себя хвалить?
Пройдёт ведь всё! И пафос настроений.
Hо есть он, вечный двигатель. В Стихах!
Года, века из слово-сочленений
Пьют люди трепет, как из родника.
* * *
Я вчера умирал, и хрипели суставы,
Раздражал переменчивый сиплый февраль.
А сегодня строчу водевильные главы,
И по снегу к соседке давлю на педаль.
Снова хочется денег, практичных свиданий,
И билета на Мальту недели на три.
И волнуют правительства в Афганистане
И воще, что славянские парят цари?
Вот и соль: зарази паству нищим недугом
И на всё наплюют люди, кроме лекарств!
Правда, если влюблённый несётся по лугу
То такая инфекция каждому всласть!
* * *
Мартовский запах любви не щадящий.
Томный, весенний, хмельной, настоящий.
Ты обнажаешь дремавшие чувства
Жизни, любви, возбужденья, безумства.
Ты возвещаешь о женских надеждах
Яркой, открытой, влекущей одеждой.
Манишь в глубокие девичьи дали
И соблазняешь надушенной шалью.
Запах несмелых безмолвных признаний.
Как неожиданны свежие ткани...
Хрупкие стебли загадочных лилий
Сердце фонтаном симпатий пленили.
Неугомонность от запахов пряных...
Девушкам дарятся сказки и страны.
Запах начала бессонниц медовых.
Ты вдохновляешь в стихах взмолить: "Кто Вы?.."
* * *
Да, я вправду одержимый, знаю, знаю...
Но зовут меня эпоху описать!
Так ракета космодромно-беговая
И не хочет, а должна простор пронзать.
Сопла вырвались. Вперёд! Да борзой гончей.
Что ж, что корпус, низ на топливо сгорят:
Я писать смогу свободней, шире, тоньше -
Не придётся плоть кормить, как поросят!
А вокруг всегда деталям - брачный месяц.
Марафетятся сезонные штрихи:
Рады, черти, станцевать хоть раз, хоть десять
Пред поэтом, чтоб звездой попасть в стихи.
О жемчужинах космических галактик,
Как и задано, художником пою.
Кто поэт? Он сумасшедший или странник?
Или просто красит ярмарки в раю.
Скорость бешенная, странно, не мешает
Краски свежие любовью украшать.
Ох, коль девушкам на сборах урожая
Повезёт Юхницу Женю почитать...
Всё. Лечу. Спешу навстречу целям высшим.
Ну, а просятся стихи о нас, родных.
Сколько нас - запрограммированных, рыжих?
Сколько встреч, незапланированных, злых?
* * *
А все-таки прискорбно, что никто и никогда
Венчать свой труд не сможет боле датой «Век двадцатый».
Бесстрастно протрубят о Новом веке бюрократы –
И дальше потекут, как и текли всегда, года.
Пусть мудрые курлычат – человек не изменился:
Все так же главный козырь в спорах – старый добрый ствол.
Отвечу: может быть, зато ворвался в жизнь футбол,
И гений Била Гейтса к деревням приблизил Ниццы.
Планету, душку щедрую, ох пучит каждый год,
Как милое животное, что точит, что попало…
А сколько ведь на Землю бывшей живности упало,
И сколько за двадцатый начудил адамов род!
Двадцатый век, спасибо. Я ведь тоже твой продукт.
Достойным быть рождения по мере сил старался,
Ни ленью и ни дурью от ролей не уклонялся,
И как всегда готов услышать Цоевский зов-стук.
И если в двадцать первом в Божьей воле запою,
Тебя, двадцатый, благостный, за путь и хлеб восславлю!
И мощным свежим голосом народ на свет направлю,
Возложенную миссию свершу в своем краю!
(©
Евгений Юхница, 09.03.2003г.)