Рубрика "Мой
Харьков"
Посвящается 350-летию г.
Харькова
Город
поэма
В трущобах города я странствовал один,
Предпочитая тротуарам
Всегда обочину,- где был я господин,
Навстречу мчавшимся автомобильным фарам.
Казалось, я принадлежал себе,
Не смешиваясь с уличной толпою,
Не растворяясь в шумной ворожбе
Попутного случайного конвоя.
В плаще и шляпе, голову задрав,
Я шёл высокомерно и неспешно,
И каждый раз предупреждал минздрав
Меня о том, что сигареты - грешно.
Но кто не грешен в городе теперь!
Как и всегда "бесстыдно, беспробудно",
На все замки закрыв входную дверь,
"Счёт потеряв и праздникам и будням".
Весь город грешен: в складках грязных стен,-
В квадратных сумрачных бойницах,
В кариатидах, угодивших в плен,
И в их безносых серых лицах...
У всех свой стиль. Балкон на этаже,-
Как предназначен для паденья!
И если жертва выбрана уже,
То нет, конечно, ей спасенья.
Вот так и всё вокруг меня живёт:
Снуёт и мечется по разным направленьям,
Хохочет, матерится и жуёт,
Цепочку быта разделив на звенья.
В них жизнь кипит. Душа ж разорена,-
Ей так губительно кипенье,
Когда не только город - вся страна,
На целый век лишилась зренья.
И вижу я, что в городе моём
Нет никому малейшего спасенья,
Как будто дали жизнь ему взаём,
Под векселя уничтоженья.
Как будто он, испорченный вконец,
Бараками микрорайонов,
Не для людей построен - для овец,
И то, чтоб не ходили по газонам.
А где ж пастись? И вот я, налегке,
Шагаю по обочине неблизко;
Вороны каркают и воробьи в песке -
Осели низко.
Как говорят - к дождю. Не верю я.
На небе пусто, чисто, как в кармане,
Но Бог не взял в расчёт моё неверие,
И влажным ветром с переулка тянет.
Что ж, дождь, так дождь. Когда идёшь один
В огромных улицах и настроенье тает,-
Дождливых капель мелкий серпантин
Глядеть на город не мешает.
Скорей обратное :глядишь,как сквозь стекло,
Где преломленье неизбежно,
На всё вокруг, и лёгкое тепло
Тебя окутывает нежно.
От ласки до любви - неверный шаг.
Какой он всё-таки угрюмый!
Налево - сморщенный универмаг,
Направо - маркет толстосумый.
Лишь впереди виднеется собор,
Слегка обшарпанный, конечно,
Но, всё-таки, ты знаешь с этих пор:
Хоть что-то - вечно!
Мой серый город... Выбитый асфальт-
Корявое вместилище для грязи.
Здесь в сорок третьем нам кричали"хальт",
Теперь - свобода, лишь с приставкой "квази".
Свобода! - наилучшее из слов,
Открытое в пространство, словно эхо.
Но говорят, свобода для ослов-
Всегда помеха.
А в городе моём нужны ослы?-
Я думаю нужны, и даже срочно.
Они б нам стали вроде как послы,
Державы, процветающей заочно.
Где нет автомобилей, поездов,
Где нехватает дров и даже нефти,
Там ставят ставку только на ослов,
И в выигрыше все, вы мне поверьте.
Смешенье стилей,- если это стиль,-
Ну просто невообразимо!
На узкой башне прилепили шпиль,
А рядом хижины из глины.
То вид купеческий, то сталинский размах,
И всюду вывески, одна другой нелепей.
Дрожать от страха будешь даже в снах,
Ты от таких великолепий.
Но я привык. Брожу себе один.
Дышу как все, автомобильным дымом.
Я в этом городе дожился до седин,
Но всё ж не стал ему любимым.
Хотя, по справедливости сказать,
У нас взаимны эти чувства.
Любить и ненавидеть, и страдать-
Не всем доступное искусство.
Здесь нужен дух. И, может быть, душа
Моя и города, когда-нибудь сольётся.
Ну а пока, брожу в нём неспеша,
И сердце - бьётся.
Я думаю, я изменить бы смог
Ему с деревней, самой захудалой,-
Чтоб не висел над нею только смог,
И стяг не развевался алый.
А в остальном всё то же, лишь дорог
Слегка поменьше, для ходьбы проблема.
Зато народ повежливей - итог
Несовершенства сталинской системы.
А, может быть, я мог бы изменить
Ему с каким-то даже государством?
Ведь мне неважно, где теперь бродить:
И здесь и там- одни мытарства.
Мой город для меня - кусок земли,
Застроенный неласковой рукою.
Здесь годы лучшие безрадостно прошли,
Здесь я задавлен был тоскою.
Но ради справедливости скажу:
Мы к месту быстро привыкаем,
И часто я по городу брожу,
И мысленно его ласкаю.
Я говорю: бывают города
С приятельскою, дружеской натурой,-
Там в реках плещется чистейшая вода,
Там храмы славятся своей архитектурой;
Там люди вежливо подскажут, как пройти,
Где пообедать, или чем добраться,
Но знаю я- то не мои пути,
Я не могу надолго там остаться.
Я возвращаюсь в опостылый дом,
И, начиная от вокзала,
Душа моя, готовая на слом,
Как бы рождается сначала.
И в ощущеньи сером злого дня,
В назойливом желании отмыться,
Россия-матушка вселяется в меня,
И я не в силах отделиться!
...............................
Так и живу.
1992г.
* * *
Стихи стареют на глазах.
Писал о городе когда-то
Я в серых красках, но солдата
Он приютил в своих углах.
То был отец мой, молодой,
Отдавший силы воле злой,
И отвратительной и жадной,
Рукой могучей, беспощадной,
Сынов бросавшей на убой.
Мы там не прятались, но сны
Напоминали слишком часто,
Что по ночам здесь спать опасно,
Что здесь и улицы - тесны.
Я был подросток, лет шести.
Наш двор казался мне огромен.
Потом я понял, как он скромен,
Когда явился навестить
Лет через двадцать,- боже мой,-
Торчат убогие крылечки,
Рассохся тамбур, возле печки
Слежался уголёк горой...
Не стал сортир дворовый краше,
А глянул в окна - как в бреду:
Остатки молодости нашей,
Все восемь метров, на виду.
Здесь много лет семья ютилась:
Отец и мать, сестра и я.
У них наверно счастье длилось,
У нас - познанье бытия,
Когда из уличной колонки,
За два квартала, на плечах,
Скрипело коромысло ломко,
Качались вёдра точно в шаг.
Скользили ноги, лёд не чищен,-
И как гордился я всегда,
Вот, мол, какой я мужичище -
Даже не плещется вода.
И был комфорт, среди мальчишек,
С трамвая спрыгнуть на ходу,
Едва он скорости излишек
Являл внезапно, как колдун.
То не было ещё отвагой.
Был просто правильный расчёт.
И все мы радостной ватагой
Его встречали у ворот.
И думал я, что так и надо,
Что это жизнь как раз и есть,
И город сказочной громадой
Принадлежал тогда мне весь.
Уже потом, идя навстречу
Печальным фарам, в такт душе,
Я понял как он изувечен
Ложноклассическим клише.
Дома лишённые паренья.
Шрапнельный вид кариатид
Не дарит "чудные мгновенья",
А в узких улицах - претит.
Есть города с какой-то славой,
С любовью общей к мелочам.
Есть осенённые Державой,
С кипящей жизнью по ночам.
А мой - разбросанный, зелёный,
В окраинах из деревень,
И по ночам - пустой и сонный,
А по утрам - проснуться лень.
В истории малороссийской
И он когда-то славен был.
Даже кортеж Екатеринский
Его однажды посетил.
Он раньше Питера основан,
Пусть без приставки гордой "Санкт",
Он как окно в России новой,
Её культуры диверсант.
Пусть он не так красив как Сочи,
Пусть нет платановых аллей,
Но память "Карнавальной ночи",
Живёт средь пыльных тополей;
И голос бархатный Сличенко,
Цыганский плясовой задор,
И руки Клавдии Шульженко
Он помнит с детства до сих пор.
Он театрами своими славен,
Высоким стилем языка...
Здесь жил печальный Чичибабин,
Создавший строчки на века...
Здесь были радостные встречи,
Всё в первый раз, всё в первый раз..,
Здесь колоколен новых свечи
Стоят как будто напоказ.
Здесь цвет сегодня жёлто-синий,
Но символ не затмит года.
Мой город островком России
Остался в сердце навсегда.
Я не родился там, но память
Так оживляет каждый миг,
Как будто в нём пришлось оставить
Мне свой единственный родник.
Сегодня я нуждою связан,
И не могу туда прийти.
Где, всё-таки, бывать обязан
На новом жизненном пути.
Там близкие, родные лица,
И там читатели мои.
Мне очень нужно поклониться
Им за стихи, за память, и
Молчаливые могилы
Проведать, где отец и мать,
Отдавшие ему все силы,
Легли навечно отдыхать.
И городу сказать спасибо,
За юность, за бокал вина,
За первое свиданье, ибо
На свете Родина - одна!
2003г.
Харьков
Всуе имя твоё лесное,
Я не стану здесь повторять.
Покрывала аллеи хвоя,
Те, в которых любил гулять.
На широких проспектах таял
Городской твой, привычный шум.
Сколько мыслей я там оставил,
Сколько вслух передумал дум.
Нет в кварталах твоих кокетства.
Иностранцам - кажешься мал.
Я тебя достаю из детства,
Из витринных твоих зеркал.
Из палаток в зелёных лапах,
И из пятен ночных фонарей,
Извлекаю забытый запах,
Разноцветных твоих полей.
Абрикосовых, тяжких веток,
И сирени дразнящий вид,
Губы девушек однолеток,
Сладость первых мужских обид,-
Всё осталось далёкой данью.
Город мой, я тебе не враг.
Я от детских воспоминаний
Сделал детский, неверный шаг.
Мы расстались спокойно, глупо.
Словно вышел я на часок.
Только помню вокзальный купол,
И вдоль рельсов сырой песок.
Ты живёшь без меня как прежде.
Ну а я, вдалеке, молюсь,
Что когда-нибудь, верен надежде,
Я к тебе навсегда вернусь.
2003г.
©
Купер Валерий, 12.06.2004г.